— Мне интересно, сколько из вас будут калечить себя, чтобы выполнить хотелки Бравура? Ты знаешь, что срывы на финальном этапе техники оставляют шрамы на меридианах? А у вас по-другому и не выходит, да? Вы же срываете изученные техники? Он делает из вас калек. Интересно, сколько из вас взмахнёт мечом, если он прикажет убить соседа по парте?

— Закрой свой рот и не клевещи на первого брата!

Я слегка пнул возмутившегося. И вошёл к лекарю. Снежинки подождут, подумают, придут в себя. Поклон. Приветствие. Привычный кивок Хрила на полку. Ушли в прошлое дни, когда он болтал языком и лично вливал зелье в пострадавшего. Сейчас, когда каждый неумеха машет мечом и изображает что-то с техниками, лазарет забит всегда. И я самый частый гость здесь из всех учеников. Ведь я прихожу сюда ещё и в середине дня, когда у меня на уроке Кадора обязательно срывается техника. Старик тоже косится, но молчит. А я всё не оставляю попыток самому воссоздать следующий уровень Духовного Лезвия. Не так много вариантов созвездий из доступных мне узлов осталось. Жаль, что меридианы не прощают ошибку и не дают безвредно рассеять энергию. Но все не так страшно, как Кадор и я сейчас пугали снежинок. Во всяком случае, сколько бы я ни осматривал меридианы руки, после зелья Тёплой росы не видел ни одного оставшегося к утру повреждения. И вряд ли это такое уж чудодейственное зелье для их лечения. Дешёвые техники, мало силы, лёгкие раны.

Хрил привык, что после обеда мне нужно зелье восстановления меридианов, а к вечеру заживления ран. Приходится сильно подставляться, чтобы Шамор не оставил в классе. Только Виликор рада. Пользуясь моментом, тренирует меня не обращать внимания на боль и пытается подстегнуть мою закалку. Я не очень рад. Но слишком много выгоды получаю. А потому терплю. Хотя мне все больше и больше кажется, что моё тело, идущее вслед за душой, было таким только на этапе Закалки. Сейчас я не вижу никакого значительного улучшения. А зелий для Воинов все нет и нет. И все идёт по набитой тропе. Драка со снежинками, тренировка болью, тренировка тела и зелье Восстановления тела или Росы в запас. Не знаю зачем, но пусть будет. Брать-то я беру, но вот трачу редко. Хрилу вообще не интересно, что я с ними делаю. Поэтому пью, только если клинок Виликор зацепил кость и я вижу, что к следующему уроку Шамора не успею восстановиться или же жутко болит рука после срыва. Даже на снежинок хватает меня раненого. Я кивнул землякам и вышел за дверь. Вот они. Поднялись. Ждут. Не пытаются зайти.

— Слабаки! Пусть завтра приходит Дори. И берет с собой десяток таких неумех.

Я усмехнулся, провожая последнего снежинку за дверь. И вздрогнул от удара плети.

— Почему ты стоишь здесь?

— Старший! — я согнулся в поклоне незаметно подошедшему Воину с повязкой-глазом на плече. — Очередь! Жду, когда до меня дойдёт дело.

Наказующий заглянул за дверь, бросил взгляд на моё рассечённое плечо и двинулся дальше вглубь перехода между крыльями Школы. Я хмыкнул и прислонился к стене. Удачно отговорился, удар не в счёт. Если не мозолить глаза Хрилу, то можно дождаться ухода всех нулевых. Для гарантии. Меня тревожит только новость о том, что вчера возвращающихся встретили на полпути. Сколько? Сколько снежинок, вообще, остаётся на занятиях и почему им это позволяют? Пожалуй, нужно спросить об этом того, кто точно знает.

***

— Ты такие вопросы задаёшь, будто у меня есть всевидящее око. Я сам половины того, что творится в Школе в этом году, не понимаю.

— Кто же знает больше чем ты?

— Вон, — Дарит кивнул мне за спину, — к старшей иди. Она три пояса видела и чтобы я про её семью не говорил, но к ним приходят за покупками все, кто хоть что-то значит в городе. А я простой писарь, что любит слухи.

Я промолчал, оглядывая Виликор, что-то рассказывающую девушкам. Нет. Это мои проблемы. Она молчит, закрывая глаза на мои отлучки. И я буду делать вид, что ничего не происходит.

***

— Неудачный день.

Я молчал, лишь убрав этот бесконечный лес вокруг. Его никто не видел, но Гунир жаловался, что взгляд, смотрящий сквозь тебя, изрядно бесит. Ни к чему это.

— Встретились во всех четырёх переходах. Да. Но их просто больше. Десять против шестерых. Тут без козырей никак. Тогрима воще сломали.

Кивнул, принимая его слова. Нужно бросить на нашу чашу ещё одну мерную гирю. Сменить шестёрки козырем.

***

— Мы собираемся отвечать?!

Вот я и узнал ответ на свой вопрос. Да, отрубленную руку можно прирастить обратно. Но это займёт три дня. А пока что один взгляд на Вати вызывал дрожь. Синюшно-белая кожа ниже рубца, непрерывно дрожащие и отказывающиеся работать пальцы. Серо-белое от боли лицо с каплями пота.

— Я тебя спрашиваю!

Я ударил назад локтём. Обернулся, глядя на отлетевшего от удара Крима.

— Я тебе не старичьё, что зря открывает рот. Где твоё уважение к более сильному? С каких пор ты что-то требуешь от меня, не отдав старые долги?

Пнул лежащего парня, который молчал и прожигал меня взглядом.

— Крим! — заорал с того края бурсы Тогрим.

— Я виноват, первый брат, — выдавил из себя парень у моих ног.

Хмыкнув, я отвернулся от него. Оглядел мрачных охотников.

— Я похож на богача, который скупил полгорода? Попробуй мы такое повторить и тут же пожалеем. Может, они на такое и рассчитывают. Мечи по-прежнему остаются здесь, в бурсе.

— И чего? Мы будем молча это сносить? Да я за простые слова выбивал зубы!

— В забытых небом песках! — я ожёг взглядом заговорившего. — Это там ты был хозяином жизни. Здесь, в землях предков, куда ты так рвался, ты ничем не отличаешься от тех, кого когда-то топтал. А здесь уже я буду выбивать тебе зубы. Подсказать за что?

— Не нужно, первый брат.

Худой, но с широченными плечами охотник выдавливал из себя эти слова. Но справился. Я одобрительно кивнул усмехаясь. Перевёл глаза на остальных, что хмуро смотрели на происходящее.

— Мы ответим в рамках правил Школы. Вот, Гунир не даст соврать. Раздробленная на кусочки кость лечится лишь чуть быстрее.

***

— Чё? — голос Гунира был полон злорадства. — Кто-то нашёптывает снежинкам?

— Может ты? — Тогрим чуть ли не шипел. — Может ваш бесполезный хвостик? Двум хозяевам виляет?

— Ты Дарита не трожь! — это уже Зимион повысил голос.

— Чем это он такой особенный? — тут же ответил ему Крим, поднимаясь с террасы.

— Я вот видал, как седня ему чето снежинки у лекаря говорили, — это грубый голос Бо.

— Ты не наговаривай! То обычные угрозы были!

— Тихо. Сели все.

Я проследил, как послушались моего окрика охотники под навесом. Ворча, неохотно, но замолчали все.

— Тихо, не тихо, — Тогрим глядел глаза в глаза, — но ясно, что одним везением это не объяснишь. Всего два раза ты сумел их перевстретить.

— Даже я сам не знаю, в какой переход пойду сначала.

Я был спокоен, говоря эти слова. Все так и есть. Лично я никого не подозревал именно по этой причине. Тогрим пободался взглядом, но все же пожал плечами.

— Я своё слово сказал. Решать тебе, первый.

— Как будто у нас есть выбор? Значит, теперь будет только два отряда. И пустим вперёд приманку. Так, вы, охотники, делаете?

— Ха! — на губах Тогрима заиграла тонкая улыбка. — Я уже знаю, кто будет, этим блеющим джейром!

***

— Бравур! Бравур! Какая встреча!

Сегодня снежинки успели первыми с визитом. Ну, не все же нам поднимать их с постелей. Я поднялся с камня двора четвёртой бурсы. Один открытый узел. Будем считать, что это пришёл мой подарок за труды этих дней. Развлечение, что сейчас входило в распахнутую дверь.

— Говорят, что твоя семья богата. Но не разорится ли она с таким наследником?

— Придёт к величию. И вы станете первой ступенью к этому. Я использую вас как точильный камень для своих братьев.

— Мне, нищему из жарких пустынь, не понять богачей. Каково это? Полагаться на деньги, чтобы получить возможность выиграть? Без них никак?

— Тебе, копателю трав и впрямь не понять, что деньги — это ничто. Но я утешу тебя. Я не платил никому из учителей, чтобы тебе не нашёптывала об этом девчонка.